Кардшаринг

21.05.2017

В праздничные дни мы пропадали на Тверской, на Садовой - шествовали за духовыми оркестрами, помогали нести щиты с изображением кулака или кукиша - это был наш ответ лорду Керзону. Готовясь к труду и обороне, мы выкрикивали: «Даешь танк!», «Даешь самолет!» -и вместе со взрослыми демонстрантами распевали революционные песни. Чувствами и помыслами приобщались мы к лихорадке буден, к трудовому энтузиазму, и детские годы запомнились нам как время, когда люди стремились не брать, а давать, делиться тем немногим, что имели, посвящать свою жизнь заветной светлой цели.

Мы видели угар нэпа. На Живодерке закрылась частная булочная с пекарней, бойкотируемая покупателями, которые устремились в кооператив. Торговлю нэпмана прихлопнул неаппетитный слух: в нашем дворе, в общежитии ИКП (Института красной профессуры), поговаривали, отплевываясь, что румяные здоровяки пекари, наемники недобитого буржуя, раскатывают тесто голыми задницами. В кооперативе не было кренделей, но был ситник, был пеклеванный - граждане, довольные, расходились по домам. Хотите подключить недорогое спутниковое телевидение? Подключайте кардшаринг.

Ильфа и Петрова или, скажем, Катаева мы читаем, листая страницы собственной жизни,- помним, что оставалось от старого мира и что нес новый, живали в общежитиях и коммунальных квартирах с коридорной системой, видели, как эта коридорная система разграничивала крупное и мелкое и как стыковались, как боролись большое и малое в быту, в психологии. Швейцер ставил «Время, вперед!» и «Золотого теленка» столько же по книгам, сколько по памяти, остро ощущая коллизии и колорит эпохи. В работе над фильмом время оживало.

«Взывает в рупор режиссер, юпитера горят, послушный мечется актер, стрекочет аппарат...» - давние годы! Как-то в паузу между дублями, осматриваясь в достоверно обставленной декорации - в «кабинете председателя Арба-товского райисполкома», Зиновий Гердт в гриме и костюме Паниковского подошел к председательскому столу, растроганно подержал в руке пачку папирос с грозным названием «Пушки», устало и осторожно присел на старый венский стул, вытянув искалеченную на войне ногу, и улыбнулся набежавшим воспоминаниям, и запел песню из нашего детства: «Прокати нас, Петруша, на тракторе, до околицы нас прокати...» - в памяти все рядом, все волнует.